8. ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНАЯ МЕДИТАЦИЯ
Трансцендентальная медитация (ТМ) является наиболее известной из медитационных техник на Западе, а Махариши Махеш Йоги — ее создатель — является наиболее знаменитым йогом. ТМ — это классическая индусская мантра-медитация в западной упаковке. «Наука творческого интеллекта» — теория, на которой базируется ТМ,— это модернизированное переизложение фундаментального учения адвайта веданты Шанкарачарьи. Целью адвайты является объединение ума искателя с бесформенным Брахманом — бесконечным сознанием. Это шаг вперед по сравнению с целью Бхакти, объединения с Богом, имеющим форму. Средством для этого бесформенного объединения служит самадхи. Цель ТМ — та же, но Махариши описывает ее иным языком.
Техника ТМ — это практики дхьяны, хотя ее часто рекламируют как уникальную. Как и все йоги-адвайтисты, Махариши, учит, что «двойственность — это основная причина страданий». Его техника преодоления этой дуальности начинается с повторения мантры, санскритского слова или слога. И точно также, как «Вишуддхимагга» описывает более тонкие уровни однонаправленности как нарастающее блаженство и величие, так Махариши описывает возрастающее «очарование» по мере того, как уму позволяется следовать его естественной склонности «вхождения в область большего счастья» путем погружения в более тонкие состояния мысли при помощи мантры. Сами мантры никоим образом не являются предназначенными специально для ТМ: они происходят из стандартных санскритских источников.
В ТМ медитирующего учат избегать усилий при концентрации. Ученику говорят, чтобы он мягко привел свой ум обратно к мантре, если тот отвлекся. Таким образом, этот процесс становится однонаправленным. Следующее, часто цитируемое описание относительно природы ТМ, данное Махариши, хорошо описывает сужение внимания на объекте медитации и уход за пределы этого объекта, приводящий при успешной концентрации ко второй дхьяне. Трансцендентальная медитация, говорит он, приводит к «... повороту внимания ко все более тонким уровням мысли, до тех пор, , пока ум не превзойдет тончайшего состояния мысли и не достигнет самого источника мысли...».
Как и в дхьянах, блаженство приходит вместе со спокойствием ума. Целью мантры является то, что Махариши называет «трансцендентальное сознание»: когда ум «достигает прямого переживания блаженства, он теряет всякий контакт со внешним миром и довольствуется состоянием трансцендентального Сознания-Блаженства». На языке «Вишуддхимагги» это соответствует предварительной концентрации. Следующей стадией в программе Махариши является привнесение дхьяны или трансцендентальной медитации в состоянии бодрствования и сна путем чередования периодов нормальной деятельности с периодами медитации. Достигаемое при этом состояние он называет «космическим сознанием», при котором «никакая деятельность, насколько бы интенсивной она ни была, не может вывести человека из бытия». Махариши рассматривает очищение как часть космического сознания. Оно является следствием трансценденции, а не ее предпосылкой. Согласно Махариши, «истинная добродетель приобретается лишь через повторные вхождения в самадхи».
По мере практики способность ума сохранять свою неотъемлемую природу во время восприятия объектов через органы чувств возрастает. Когда это происходит, ум и его неотъемлемая природа — состояние трансцендентального Бытия — становятся одним, и ум приобретает способность удерживать свою истинную природу — Бытие,— будучи погруженным в мышление, разговор или деятельность».
Махариши рассматривает космическое сознание как состояние, в котором функционируют два различных уровня организации нервной системы. Обычно эти уровни подавляют друг друга, но здесь они функционируют бок о бок, сохраняя свои уникальные особенности: трансцендентальное сознание, например, сосуществует с состоянием бодрствования. «Молчание — говорит Махариши,— переживается вместе с деятельностью, но тем не менее отдельно от нее». Медитирующий, находящийся в состоянии космического сознания, обнаруживает, что такое состояние присутствует как «чистое сознание» при любых обстоятельствах и при любой деятельности. Хотя последствия трансценденций, имевших место при медитациях, могут стираться после окончания медитаций, космическое сознание, которое достигнуто однажды, остается навсегда. Человек, находящийся в состоянии космического сознания, уже имеет опыт переходов в состояние дхьяны, в котором всякое чувство восприятия исчезает. В бодрствующем состоянии он остается до некоторой степени отстраненным от чувства восприятия, несмотря на то, что при этом он более чувствителен как к своим внутренним мыслям, так и к внешним событиям.
По мере углубления космического сознания медитирующий обнаруживает, что блаженство трансцендентального сознания присутствует теперь и во всех остальных состояниях. По мере того, как это блаженство распространяется на другие стороны его жизни, он обнаруживает, что чувственные удовольствия не столь притягательны для него, как раньше. Хотя он все еще имеет желания, его действия теперь не управляются ими. Теперь его состоянием является невозмутимость: волнение и возбуждение, свойственные сильным эмоциональным переживанием — страху, жадности, гневу, унынию — теперь смягчены неизменным состоянием «спокойной бдительности». В конечном счете эти эмоции вообще исчезают. Невозмутимость также проявляется в лучшей сопротивляемости медитирующего жизненным стрессам и повседневным напряжениям. Он обнаруживает, что преобладает новое внутреннее спокойствие. Он также обнаруживает, что стал более удовлетворенным всем тем, что достается на его долю, более свободным от желаний и неприязни. Согласно Махариши, жизнь в космическом сознании не требует усилий... просветленный человек живет полной жизнью. Его действия, свободные от желаний, служат единственно тому, чего требует текущий момент времени. У него более нет личной заинтересованности в приобретениях. Он поглощен выполнением космической цели, и поэтому его действиями руководит природа. Вот почему ему не требуется беспокоиться о своих нуждах. Его нужды — это нужды природы, которая заботится об их выполнении, сам же он является инструментом в руках Божественного».
Дальнейшим шагом в продвижении является «божественное сознание». Это состояние является результатом служения во время пребывания в космическом сознании. В «божественном сознании» медитирующий воспринимает все вещи как священные: «все естественно переживается в осознании Бога». Сначала, говорит Махариши, это состояние единства несхожестей может быть ошеломляющим, и медитирующий может глубоко погрузиться в него. Постепенно, однако, «божественное сознание» начинает соединяться и с другими видами деятельности, точно так же, как ранее трансцендентальное сознание смешивалось с нормальными состояниями для того, чтобы превратиться в космическое сознание.
Это — «самое чистое состояние», в котором медитирующий преодолевает малейшие следы какой-либо нечистоты в мыслях или на деле: теперь он существует в непосредственной гармонии между природой и Божественным. Достижение «божественного сознания» приводит к трансформации, при которой человек осознает Бога во всех аспектах творения. Следующей стадией продвижения может стать состояние, называемое «единством». Сознание на этой стадии становится настолько утонченным, что медитирующий воспринимает все вещи так как они есть, без каких-либо иллюзий.
9. АШТАНГА ЙОГА ПАТАНДЖАЛИ
Наиболее схожим с «Вишуддхимаггой» руководством для медитирующих в индуизме являются «Йога сутры» Патанджали, которые остаются наиболее авторитетным источником по йоге на сегодняшний день.
Большинство современных индийских систем медитации, включая ТМ, признают «Йога сутры» единым источником своих методов. Существуют многочисленные духовные школы, объединяемые названием «йога»: Бхакти йога, Карма-йога, Джнана-йога... Путь, очерченный в «Йога сутрах», охватывает их все.
Хотя средства могут быть различны, все пути йоги стремятся преодолеть двойственность и прийти к единству, полагая первопричину двойственности коренящейся в природе ума, в отделенности. Для преодоления этой двойственности искатель должен войти в состояние, в котором воспринимающий и объект восприятия сливаются воедино — состояние Самадхи.
Афоризмы йоги являются структурной схемой, ведущей к этому состоянию. Ум, — говорится в афоризмах,— наполнен волнами мыслей, которые создают ту пропасть, через которую йога стремится перебросить мост. Путем успокоения мысленных волн йог приходит к единению. Эти волны являются источником эмоций и привычек, которые привязывают человека к ложному «я». Когда его ум станет ясным и спокойным, он сможет познать себя, и в таком спокойствии он сможет познать Бога. В этом процессе его ошибочная вера в себя как уникальную индивидуальность, отдельную от Бога, будет побеждена. По мере успокоения волн своих мыслей Эго йогина теряет свою силу. И в итоге, как освободившийся человек, он может по своему желанию принимать Эго или отвергать его, подобно тому, как человек меняет костюмы. Принимая Эго, он действует в мире; отвергая его путем успокоения ума, он объединяется с Богом.
Но сначала он должен подчинить суровой дисциплине свой ум и тело. Трансформация начинается с концентрации, приводящей ум к однонаправленности. В системе Патанджали однонаправленность является главным методом, вокруг которого вращаются все остальные.
В большинстве учебников по Хатха-йоге и Пранаяме указывается, что они не самоценны и являются лишь помощью на пути достижения Самадхи. Однако некоторые концентрируются исключительно на суровых физических очищениях как средствах изменения сознания.
Настоящая медитация начинается со второй группы практик. Все они являются шагами к достижению однонаправленности. На пятой практике, пратъятхаре, йог отделяет свой ум от чувственных объектов, фокусируя внимание на объекте медитации. На шестой стадии, дхаране, он удерживает свой ум на избранном объекте. Седьмая стадия, дхьяна, подразумевает «непрерывное течение мысли к объекту медитации». Шестая и седьмая практика соответствуют стадии удерживаемого с самого начала внимания в «Вишуддхимагге». Конечной практикой является Самадхи. Говорят, что именно Самадхи является сердцем йоги. Вивекананда говорит: «Самадхи суть йога: это высшее средство». Патанджали перечисляет многие объекты, подходящие для концентрации: слог «Ом» или другие мантры, сердце, какой-либо символ божества. Йог, сознание которого погружено в основной объект, сначала достигает «савичара самадхи» — предварительной концентрации. На этом уровне Самадхи имеет место тождественность с основным объектом. Затем приходит «нирвичара самадхи» — первая дхьяна, в которой имеет место тождественность без иного осознания. По достижении «нирвичара самадхи» йог должен отбросить даже мысль об основном объекте и тем самым достичь «нирвикальпа самадхи», в котором всякое чувство двойственности исчезает.
Нирвикальпа — это глубочайшее Самадхи; ум здесь — само спокойствие. В этом Самадхи, по словам одного из комментаторов, «лавина неописуемого блаженства сметает все относительные представления. Все вибрации ума останавливаются; инерция прошлых действий истощается».
Конечная стадия Аштанга-йоги состоит в перенесении глубокого спокойствия Самадхи в бодрствующее состояние йога. Когда Самадхи распространяется на все другие состояния настолько, что никакая активность или внутреннее побуждение не могут вывести из-под этого влияния ум йогина, это означает, что он стал «джива-мукти» — освобожденным. В своем предисловии к биографии Шри Рамакришны автор дает выразительное описание состояния, испытанного святым при выходе из состояния Самадхи: «У него отсутствуют понятия «Я» и «мое», он взирает на тело как всего лишь на видимость, внешнее покрывало. Он, а точнее его тело, остается недвижным там, где ему поклоняется Бог или подвергает пытке дьявол: так он осознает, что это единый Брахман проявляется во всем».
Если существует разница между состояниями самадхи и состоянием бодрствования, то это, в лучшем случае, «нирвикальпа самадхи», если же разницы нет, то йогин достиг своей цели — состояния «сахадж самадхи».
Йог в состоянии «сахадж самадхи» частично пребывает в самадхи, не отождествляя себя больше с мыслями или чувствами. Его сущность коренится в сознании, превосходящем чувственный мир, и поэтому он остается отдельным от мира, все еще действуя в нем. Такой «идеал йоги, состояние джива-мукти» — пишет Eliade,— это жизнь в «вечном настоящем», в котором человек более не обладает личным сознанием, т.е. сознанием, созданным его собственной историей, но обладает свидетельствующим сознанием, которое есть сама ясность и непринужденность».
В «сахадж самадхи» медитация поддерживается сама по себе, являясь неотъемлемым свойством существования йога. Спокойствие своего ума йог выражает в действиях. Он свободен от любых пут и интересов Эго. Мехер Баба описывает это как «состояние полной бдительности, в котором нет отливов и приливов, пребываний и убывании, но есть только непрерывность истинного восприятия». Джива-мукти превзошел свое телесное сознание вместе с умозрительной вселенной; мир не кажется ему отличным от него самого. Потому что для того, кто пребывает в «сахадж самадхи» не существует «я» и не существует «других».
10. ИНДИЙСКАЯ ТАНТРА И КУНДАЛИНИ ЙОГА
Индийская тантра изменяет сознание с помощью восходящих энергий, которые обычно находятся в латентном состоянии. Кундалини— это гигантский резервуар духовной энергии, расположенный в основании позвоночника. При восхождении Кундалини по позвоночнику она проходит через шесть центров, или чакр, достигая седьмого центра на макушке головы. Чакры соответствуют энергетическим структурам, локализованным в определенных физических центрах. Цель Кундалини-йоги — подъем этих энергий вверх к высшим центрам, точно так же, как Каббала стремиться поднять сознание на высшие планы. Когда Кундалини достигает седьмой чакры и остается там, йог испытывает состояние экстаза и единения с Богом.
тантризм уникален по разнообразию методов, которые он предлагает для преодоления чувственного сознания. В некоторых из них используются мантры, в других — янтры,— объекты для упражнений в визуализации, такие как мандала; концентрация на шабда — сверхтонких внутренних звуках; пранаямы и асаны.
В майтхуне мужчина пассивен, женщина активна; движений мало, так как целью является скорее подъем энергии, чем достижение кульминационной точки. Во время сношения тантрист молча повторяет мантру, например, «Ом, о богиня, сверкающая в огне моего Я, используя ум как жертвенный черпак, я, вовлеченный в работу органов чувств, приношу эту жертву». Ключом к майтхуне, точно так же, как и целью всех тантристских практик, является бесстрастие, рождаемое в Самадхи. Это бесстрастие превращает энергию желаний в энергии высших планов. Тантрические тексты повторяют: «Путем тех же действий, что заставляют некоторых людей гореть в аду, йогин получает вечное спасение».
Одним из современных вариантов Кундалини-йоги является «Сиддха-йога», которой обучает Свами Муктананда. Практика этой системы начинается с таких традиционных методов, как асана, пранаяма, песнопения, джапа. Начинающему даются инструкции к медитации над мантрой «Ом» или «со-хам» на каждом дыхании. Ядром тренировок в Сиддха-йоге является традиция, при которой гуру предоставляет ученику возможность прямого, мгновенного трансцендентного переживания. Этот процесс, называемый «шактипат дикша», является посвящением посредством слова, взгляда или прикосновения. При этой передаче Шакти (энергия Кундалини) ученика, приблизившегося к своему учителю с любовью, благоговением и верой, поднимается.
Когда это происходит, все другие практики могут быть отброшены. Внутренняя деятельность Кундалини порождает спонтанную медитацию, пранаяму, асаны, мудры без предшествующей этому тренировки или волевых усилий ученика. Говорят, что этот процесс очищения через «шактипат» занимает от трех до двенадцати лет. За этот период он трансформирует всю личность ученика, который отказывается от своего «ограниченного я». Ученик приобретает чувство «единства со всепроникающим Космическим Интеллектом». Муктананда описывает этот процесс с помощью образов и терминологии, относящихся к Кундалини: «... Кундалини, пребывающая в муладхаре, постепенно восходит вверх, пронизывая на своем пути чакры, пока не достигает сахасрары — тысячелепесткового лотоса на макушке головы... и духовные устремления ученика осуществляются».
Эти феномены служат цели очищения медитирующего до такой степени, чтобы он смог поддерживать турийя (состояние, близкое к дхьяне) во время трех обычных состояний: сна без сновидений, сна со сновидениями и бодрствования. В дальнейшем он достигает состояния турийятита, когда Кундалини обосновывается в верхней чакре, сахасраре. Человек в этом продвинутом состоянии забывает телесное сознание, наслаждается неописуемым блаженством и глубоким спокойствием и достигает «плодов йоги», оставаясь «всегда погруженным в высшее состояние», что бы он ни делал. Человек в состоянии «турийятита» становится сиддхой, что означает, что он обладает сверхъестественными психическими силами, к числу которых принадлежит способность пробуждать по своему желанию Кундалини в других. медитация остается корнем всех тантристских практик; подъем Кундалини — средство, Самадхи — цель.
11. ТИБЕТСКИЙ БУДДИЗМ
Техника тибетской махаяны базируется на классической буддийской традиции, выразителем которой является «Вишуддхимагга». концепция состояния Нирваны совпадает с концепцией «Вишуддхимагги»: Нирвана — это освобождение от «оков санасары» путем угасания, при котором «корни заблуждения выпалываются до конца», а Эго, или «мыслеобраз себя», исчезает. Но для последователей махаяны цель лежит за пределами Нирваны, она заключается в возвращении в мир ради помощи и спасения других.
Побудительные причины создают различие в том, куда приводит медитирующего его проникновение в пустоту. Если он развивал свою проницательность исключительно ради собственного освобождения, он становится тем, кого «Вишуддаимагга», как упоминалось выше, называет «архатом». Если же он руководствовался «бодхичиттой любви и сострадания» он приобретает «высшее освобождение» бодхисаттвы, в котором его состояние сознания делает из него совершенное средство сострадания, позволяющее вести остальных к спасению. В любом случае, бодхисаттва «очистил свой ум от всех нечистот и избавился от склонностей, побуждающих к ним». Он разорвал цепи обычного мира имени и формы, цепи всех помыслов обыкновенного сознания.
К начальным объектам медитации относится те же, что перечислены в «Вишуддхимагге», например, полнота внимания к дыханию.
Визуализируя изображение, медитирующий отождествляется с этими ментальными состояниями или качествами. Чогьям Трунгпа описывает одно такое изображение: «На диске осенней луны, чистом и ясном, вы помещаете семя — слог. Холодные голубые лучи семени-слога излучают сострадание, которое распространяется в необъятном небе и пространстве. Оно осуществляет нужды и желания существ, внося теплоту с тем, чтобы смятение улеглось….».
Далай Лама отмечает четыре ступени в достижении Самадхи. В самом начале имеет место фиксация ума медитирующего на объекте, когда он пытается продлить свою концентрацию на нем. На следующей стадии концентрация становится прерывистой. Помехи приходят и уходят из его ума, чередуясь периодами внимания к объекту. На этой стадии медитирующий может ощущать радость и экстаз, берущие начало из его однонаправленности. Эти чувства укрепляют его усилия в концентрации. Эта стадия, подобно предварительной стадии дхьяны, достигает своей кульминации, когда ум окончательно преодолевает ее препятствия, что дает возможность концентрироваться на объекте без каких-либо перерывов. Конечной является стадия «ментальной неподвижности», при которой абсолютная концентрация происходит с затратой минимальных усилий.
Овладение дхьянами имеет ценность в Махаяне из-за полезности для познания «шуньяты», пустоты феноменального мира, являющейся его неотъемлемым качеством, а также и мира внутри ума медитирующего. Средством для такого прорыва является третья заповедь для медитирующих — практика Випассаны (тибетск. «тхаг-тхонг»). Здесь медитирующий использует силу Самадхи как средство для медитации над шуньятой. Далай Лама отмечает, что течение недисциплинированного ума медитирующего может быть остановлено и «блуждания или мечтания ума могут быть успокоены путем концентрации на физической структуре тела и психологической структуре ума», т.е. подразумеваются две техники Випассана. Посредством Випассаны с шуньятой в фокусе медитирующий сбрасывает все убеждения Эго, достигая в конечном итоге «цели, которая ведет к разрушению всех моральных и ментальных нечистот».
Однако эта цель не означает кульминации духовного развития для тибетского буддизма, но представляет собой стадию на пути его дальнейшей практики и эволюции. Тот контроль над ментальными процессами, которого он достиг путем концентрации, а также его проницательность, делают его готовым для того, чтобы приступить к дальнейшим тренировкам в таких техниках, как визуализация, и культивировать такие качества, как сострадание. У всех школ основы медитационного умения концентрации и проницательности служат предпосылками для более сложных, продвинутых усилий, направленных на тренировку ума медитирующего.
Чогьям Трунгпа, резюмируя путь тибетского буддизма, советует медитирующему, что прежде, чем приступать к какой-либо из продвинутых тибетских техник, необходимо «развить общее трансцендентальное чувство видения вещей такими, как они есть». Вот почему медитация Випассана закладывает фундамент для медитирующего. Обретая ясное видение вещей, медитирующий более не нуждается в тех мерах предосторожности, которые служили ему защитой в повседневной жизни. Это делает его открытым для шуньяты — «прямого восприятия без опоры на что-либо». В свою очередь, это вдохновляет медитирующего на достижение идеала бодхисаттвы. Но это не конец пути. За восприятием жизни с точки зрения бодхисаттвы есть восприятие глазами йога, далее — восприятие глазами сиддхи, и наконец — глазами Будды. На каждом из этих уровней присутствует уникальное ощущение себя и мира — например, для бодхисаттвы таковым является шуньята. На еще более высоких уровнях существует психологическое пространство «махамудры». На этой стадии «символы не существуют, как таковые: чувство переживания утрачивается. Энергия спонтанно движется в том направлении, которого требует сложившаяся ситуация; никакая легкомысленность невозможна». Это ведет человека к «разрушению того, что требуется разрушить, и поощрению всего того, что требуется поощрить». Когда человек достигает «махамудры», всякая борьба на пути исчезает.