Пользователи
Регистрация
Вход
Мне кажется полезным рассказать здесь о некоторых беседах, которые я провела с
Михаилом Красновым в тюрьме. Офицер Генерального Штаба, располагающий
соответствующим культурным уровнем, он не удовольствовался изложением своей ситуации
исключительно с точки зрения своего личного опыта. Его взгляд распространяется на
вчерашний, сегодняшний и завтрашний день Чили. И моя заинтересованность в
обнародовании на этих страницах его мнения и выводов вызвана тем, что они мне кажутся
глубоко верными.
Существует много людей, принявших участие в гражданской борьбе против
марксистского правительства и единогласно призвавших Вооруженные Силы к взятию в свои
руки судьбы Чили, которая подвергалась серьезной угрозе. Тех, кто с верой и патриотизмом
поддержал действия военного правительства, позаботившегося в первую очередь о
предотвращении казавшейся неотвратимой гражданской войны. А затем о восстановлении
демократии и такого уровня экономического развития, которое должно было гарантировать
благодарность абсолютного большинства чилийцев.
Но получилось не так. Те успехи, которые вчера вызывали в нас чувства благодарности
и оптимизма, были стерты из памяти многих людей, в том числе и свидетелей тех лет.
Авторов этих достижений сейчас атакуют с яростной ненавистью, которую не способен
скрыть никакой правовой фарс.
Естественно, следует задаться вопросом — почему это произошло?
На этот вопрос нет полного ответа, но анализ чилийской ситуации в мировом контексте,
сделанный бригадиром Красновым, помогает найти объяснение трудной действительности, в
которой сегодня живет большинство чилийцев.
По его мнению, в первую очередь нужно иметь в виду, что головокружительное
развитие телекоммуникаций виртуально сократило размер земного шара. Но одновременно
увеличилась взаимозависимость народов. Уже в начале XX века философ Ортега-и-Гассет в
своей книге «Восстание масс» («La rebellion de las masas») предсказал политические
последствия этой новой действительности: произвольное и плохо информированное
вмешательство могущественных государств в судьбу стран малых.
Одним из характерных примеров было случившееся в Чили в 1970 году. Кандидат от
марксистов стал президентом Республики. Избирательная система, которая привела к этому
результату, была вполне демократической, но она не отражала воли большинства чилийцев.
Ведь Альенде никогда не получал абсолютного большинства голосов избирателей. Он набрал
36,3 % голосов против 34,9 у его ближайшего противника. Последовавшее его утверждение
на посту главы государства было результатом парламентской комбинации в Национальном
Конгрессе.
Огромная пропагандистская марксистская мощь немедленно организовала мировую
кампанию под девизом — «Триумф Сальвадора Альенде означает новый стиль». Новое лицо
революционного процесса, который до той поры всегда был кровавым. «Чилийский путь к
социализму», по их словам, означал достижение выгод социалистической системы при
сохранении уважения к демократии и свободе. На деле марксизм скрывал свою агрессивную
и репрессивную физиономию, вроде бы предлагая мирную и обновленную альтернативу. Все
страны Запада устремили свой взор на Чили, с интересом ожидая проверки новшества на
деле. Вернее будет сказать, что трусость Запада заставляла его верить в любые абсурдные
обещания. За этим интересом к «чилийскому марксистскому эксперименту» стоял известный
лозунг «лучше красные, чем мертвые», уже прошедший долгий путь в слабом самосознании
европейской молодежи.
Совершенно естественно, что правление Альенде в конце концов оказалось
катастрофическим, о чём мы уже говорили ранее. Можно лишь добавить здесь, что
нарушение всех прав чилийцев закончилось галопирующей инфляцией и стоящим в ночных
очередях народом, жаждущим добыть немного хлеба, курицу или килограмм картошки. Вся
земля была национализирована, и только тогда мы поняли, что если у крестьянина
экспроприируют землю — то автоматически у горожан экспроприируют пищу.
Реакция чилийского народа была медленной, но в конечном итоге вылилась в
применение силы.
По той причине, что народ долго находился в ожидании, предоставляя все решения
своим правителям — когда экономическая катастрофа стала очевидной, злости и
негодованию не было предела. Ответственные за содержание очага женщины превратили
кастрюли и сковородки в политическое орудие. И я осмелюсь утверждать, что именно они, в
гораздо большей степени, чем мужчины, были теми, кто буквально заставил Вооруженные
Силы сокрушить марксистское правительство.
Но это была только наша реальность, а остальной мир ничего о ней не знал и знать не
хотел. С телевизионных экранов всех континентов непрерывно шла идеализация Альенде и
чилийского эксперимента, создавая соответствующее мнение у людей, неспособных думать и
получающих «собственное мнение» из передач ТВ.
Потому вовсе не странно, что с наступлением 11 сентября 1973 года и взятием власти
Вооруженными Силами, пошла волна возмущенных криков протеста со всего мира. Против
кого? Против наших военных? Но ведь чилийский народ публично взывал к ним! И прежде
чем военные приняли решение о действиях, они вынуждены были претерпеть даже
оскорбления раздраженных сограждан! На самом деле волна всеобщего мирового осуждения
была направлена против чилийского народа.
В среде чилийцев, которые помнят, как в ночь на 11 сентября 1973 года в кварталах
Сантьяго повсюду взвились национальный флаги, думаю, со мной согласятся.
В последующие годы, на протяжении долгого времени, чилийский стяг, поднятый 11
сентября, гордо реял даже над самыми маленькими и далекими поселениями Чили.
К сожалению, победа не заключается только лишь в водружении или поднятии флага.
Нужно было бороться со скрытым врагом — подготовленным и великолепно
вооружённым иностранным оружием. Этим врагом был терроризм.
Начиная с того же 11 сентября, главной задачей военного правительства стала
нейтрализация этой смертоносной силы, означающей насилие, анархию и страх,
вонзившиеся в душу нашего общества.
Не разрешив этой задачи, нельзя было даже и думать о какой-либо государственной
программе и, тем более — о реконструкции страны.
Никто не отрицает, что репрессии были жесткими, но они должны были длиться
недолго и, действительно, — на начальном этапе это дало нужный результат.
Для того чтобы понять последующие события, нужно снова посмотреть на
окружавшую нас международную обстановку того времени. Потерпевший поражение
коммунизм не мог допустить, чтобы истина стала очевидной для внешнего мира — что
чилийский народ, не пошевелил и пальцем в защиту так называемой «народной власти». (А
именно для этой цели было предназначено огромное количество незаконно ввезённого
оружия). Нужно было срочно придумать какое-либо «сопротивление», направленное против
военных. А для этого было недостаточно лживых заявлений. Как и всегда, коммунизму
необходимо было иметь жертв-мучеников. Можно сказать, что жертвы для него являются
основным пропагандистским сырьем.
Никакая доктрина, никакие обещания не дают коммунизму столько дивидендов, как
грамотно политически эксплуатируемые образы жертв, без ограничений во времени и
пространстве. Такова реальная политика коммунистов.
Именно поэтому, вместо того чтобы признать полное поражение от лица Вооружённых
Сил и ждать в изгнании момента для реванша, левый марксизм позаботился о непрерывной
высадке в Чили боевиков и террористов. Таким образом было обеспечено и продлено так
необходимое им кровопролитие.
Для тех, кто сомневается в существовании такой хладнокровной стратегии —
существуют признания марксистских лидеров, весьма откровенные и весьма жестокие.
Коммунист Орландо Миллас пишет в своих мемуарах (Orlando Millas, Memorias, 1957–
1991. Una digresion. Santiago, 1996), как в 1974 году руководители Коммунистической партии
встретились на совещании в Москве. Кроме него, на совещании присутствовали Володя
Тейтельбойм, Гладис Марин и Мануэль Кантеро. Миллас узнал там о достигнутом в Гаване
договоре, предусматривающем допуск молодых чилийских коммунистов к обучению в
военных училищах Кубы. Военная подготовка имела целью последующую заброску этих
юношей в Чили в качестве боевиков. Миллас говорит следующее, дословно: «Чувствую
горький осадок от того, что мы отправили их в Чили как в топку, где они сгорели в бою, в
котором невозможно было победить».
Социалисты тоже не остались позади. Клодомиро Альмейда заявлял в 1981 году:
«Конечной целью является вооруженное восстание. Но этот путь будет трудным. Мы
предусмотрели систематическое возвращение наших товарищей в Чили». В 1983 году, десять
лет спустя после выступления военных, содержание и акценты деятельности левых остаются
неизменными. Собравшиеся в Манагуа под покровительством никарагуанских сандинистов
чилийские руководители нескольких партий левого марксистского толка договорились
«поднять свои боевые операции на более высокий уровень, не исключая любой формы
борьбы и добиться организации собственных вооружённых сил, которые позволят сломать
монополию на оружие, принадлежащую правительству» (секретные документы Хоннекера о
Чили, опубликованные журналом «Que Pasa»).
Теперь ясно, что наши Вооружённые Силы вынуждены были участвовать в боевых
действиях практически все время своего правления. Сопротивление было бессмысленным,
так как террористы и боевики не имели никаких возможностей для победы над
профессиональной регулярной армией, тем более с такой высокой выучкой, как армия
чилийская. Но лидеров марксистов это не интересовало и не волновало. Мы уже сказали —
их настоящей целью было получение все новых и новых жертв. От того и имеется «горький
осадок» у «товарища» Орландо Милласа.
А между тем, перед взорами всего мира наша Родина предстала ещё в одном
нетипичном качестве: как страна, свергнувшая правящий коммунизм. Достичь этого было
делом нелегким. Новые поколения, не представляющие, что такое Советский Союз того
времени, не могут себе представить его могущество — эта внутренне прогнившая страна всё
ещё сохраняла огромную военную силу, позволяющую ему контролировать покорённые
страны по всему миру и сохранять там марксистские режимы. Единственным, кто смог
прийти к аналогичному чилийским Вооружённым Силам успеху, был генерал Франко и его
солдаты. Но это произошло в 1936 году, до того как СССР приобрел столь огромное влияние,
и это стоило Испании трехлетней гражданской войны и 500 000 павших. Страшный пример,
которого чилийцы опасались до наступления 11 сентября 1973 года.
В дополнение можно сказать, что тот мир, о котором мы говорим, был миром
пассивным и покорным. Так называемая «холодная война» заключалась в сдаче каждый раз
новых народов для утоления прожорливости коммунизма. Например, как это произошло в
Африке, а дальше должно было произойти в странах Латинской Америки. Уже покорённая
коммунизмом Куба стала центром, распространяющим партизанскую войну по всему
континенту с помощью Организации латиноамериканской солидарности (OLAS —
Organizacion Latinoamericana de Solidaridad) под председательством доктора Сальвадора
Альенде. Уже орудовали MIR в Чили, «Tupamaros» в Уругвае, «Montoneros» в Аргентине и
т. д.
Будет нелишним сказать, что для уже давно смирившегося с потерями Западного мира,
триумф чилийских военных встал поперек горла. Европа была согласна опробовать
коммунистическую систему в любой части света, лишь бы это была не её территория.
А Соединенные Штаты Америки хотели жить в мире без новых проблем и пребывать в
спокойствии своего «американского образа жизни». Всем казалось, что дразнить советского
медведя будет очень опасной затеей. Этими словами можно охарактеризовать
ситуацию в
Чили на международной арене на следующий день после 11 сентября 1973 года —
глобальное отторжение, изоляция и одиночество.
Стоит признать, что перед лицом советского напора, североамериканцы пересмотрели
своё поведение и действия. Не было разрыва отношений, но имели место политические
манёвры: угроза портового бойкота на чилийские продукты со стороны профсоюзов,
«поправка Кеннеди», дело об «отравленном винограде» и после, уже много лет спустя, «дело
Риггс», организованное сенаторами от Демократической Партии, которым, видимо,
показалось, что напраслины на бывшего президента Пиночета возведено недостаточно.
Нужно указать на ещё один очень важный факт. Окрепшее и утвердившееся военное
правительство со временем перевоплотилось в правительство гражданское (сохраняя для
военных лишь определенную роль во власти). Страна жила в мире и спокойствии, исключая
марксистское меньшинство, не желавшее этого, а предпочитавшее продолжение насилия.
Группа молодых профессионалов, в т. ч. из-за границы, была призвана к управлению
всё более преуспевающей национальной экономикой. Чили процветала и стала
экспортирующей страной. Достигнутые успехи охватывали не только экономику, но и
области социальной, общественной политики. Чилийская реформа здравоохранения нашла
отклик во многих странах как модель для подражания.
Международное признание?
Нет. Великие державы не могли признать успех этой новой Чили. Каждая страна имела
на то свои причины. Советский Союз не мог простить нам поражение коммунизма своей
государственной религии. Соединённые Штаты тоже не могли одобрительно смотреть на
государство, которое преуспевает и достигает прогресса вне зависимости от т. н.
демократических, а на деле жестких и бескомпромиссных догм, которые североамериканцы
пытаются навязать всему миру (в том числе мусульманским народам!).
Никакого латиноамериканского военного правительства, основанного на патриотизме и
достоинстве, хоть и открытого и прогрессивного — Соединенные Штаты не могли
допустить! На их взгляд, это являлось бы плохим примером для слабых испано-
американских демократий, всегда становившихся жертвами соблазна военных
предводителей.
И, как будто больше не хватало проблем, недовольный взгляд великих держав возбудил
аппетит наших соседей. Столетний юбилей подписания Арбитражного Соглашения Бигля
(Laudo Arbitral del Beagle) 1879 года, дал повод перуанцам и аргентинцам для нагнетания
напряженности, угрожающе подталкивающей нас к войне, особенно по проблеме границы на
юге. Гениальный Лукас, такой же патриот, как и великолепный юморист, резюмировал
тогдашнее положение нашей страны на страницах «El Mercurio» такими словами: «Если мы
подарим северные территории Чили перуанцам, весь чилийский юг Аргентине, а оставшиеся
чилийцы станут коммунистами — мы будем самой симпатичной страной в мире». Точная
характеристика пережитого тогда нами момента!
Михаил Краснов верно отметил, что чилийские военнослужащие не были ни
«гориллами», ни «путчистами». С благоразумием и дальновидностью, достойными большего
признания, наше правительство избежало этих угроз, прибегнув к посредничеству и
арбитражу самого высокого морального уровня в мире, и вывело Чили на путь мира и
прогресса.
Для объективности стоит сказать, что, к несчастью, огромный положительный баланс
был омрачен постоянными террористическими акциями. Без сомнения, в этом вина левацких
лидеров, посылавших в Чили на верную смерть молодых людей, не имевших никакой
возможности для достижения успеха, и чьим единственным предназначением было
погибнуть в Чили. До сих пор, более 30 лет спустя, левые продолжают пожинать с этого
плоды и получать выгоду от эксплуатации памяти этих жертв.
Всем нам известно, что насилие порождает ненависть, а погибшие неизбежно влекут за
собой другие жертвы. В такой обстановке становится трудно избежать эксцессов,
злоупотреблений и ошибок. Как здесь, так и в любой части света эти факты всегда имели
место и повторялись на протяжении истории.
Анализируя это, бригадир Краснов категоричен в своих утверждениях. Он сказал мне
буквально следующее: «Надеюсь на существование правосудия — но реального, настоящего,
справедливого и праведного. А не на разбирательства, основанные на юридической фикции,
порожденной от аморального и извращенного релятивизма, разоблаченного с такой
твердостью папой Бенедиктом XVI-м». В связи со своей личной ситуацией, он уточняет: «В
моем случае чтобы прекратить беззаконие, мне не надо ни прощения ни специальных
законов, ни «конечных точек». Единственное, что мне необходимо, это выполнение
действующего законодательства и уважение Верховенства Закона и Правосудия».
Нужно быть совсем слепым или злонамеренно односторонним, чтобы не признать, что
в нашем обществе отсутствует реальная юстиция. Достаточно сказать, что в то время как
сотни военнослужащих были осуждены, террористы спокойно наслаждаются своей
свободой. Неужели этим хотят сказать, что чилийские солдаты занимались исключительно
бессмысленными убийствами своих мирных сограждан?
Военное правление в Чили продлилось 16 лет, как результат всенародных консультаций
и утверждённой гражданским плебисцитом новой Конституции. Когда установленные сроки
подошли к концу, руководство страны признало результаты выборов и подчинилось воле
избирателей, передав власть демократии.
Ещё одно нетипичное поведение — ни один диктатор не возвращает захваченную им
власть. Может быть, генерал Пиночет наивно ждал, что кто-либо на земном шаре будет
признателен за этот необычный жест? Вряд ли. Но весь мир с нашими «изгнанниками» во
главе, готовился к окончательному реваншу.
Чилийский народ в течение 16 лет стоял в одиночестве против всего мира и гордился
своим суверенным выбором. А потом, устав грести против течения, захотел вернуться к
демократии. Вот так была проиграна битва за мир.
С тех пор наша страна, не останавливаясь, пятится назад, растворяясь в сегодняшнем
мире. А наши правители, как и полагается любым хорошим лидерам левого толка, не
прекращают заботиться о поддержании священного огня ненависти, который они сами
воспламенили.
Мы не можем сейчас по-настоящему оценить историю этих лет. Можно лишь отметить
некоторые тенденции, о которых говорилось в наших беседах с Михаилом в тюрьме.
Одна из них заключается в обновлении коммунистической власти, начавшемся
одновременно с триумфом линии Грамши над ленинизмом. Интеллигентный и хитрый как
Макиавелли, итальянский марксист нацелил свой огонь не на экономику, не на государство, а
на мораль и общество. В то время как построения Ленина разрушались, теория Грамши
заметно укреплялась этим релятивизмом, на что ранее указал Михаил Семёнович.
Атеистический Запад, ослабленный изнеженностью и коррупцией, открыл дорогу для идей,
способных разрушить мораль и семейные устои: порнография, свободная любовь,
безответственность в сексе, развод, аборты, гомосексуализм, наркотики, эвтаназия… и
неизвестно, что там ещё остается ждать впереди.
По продвижению в этом направлении Чили считалась страной «отсталой» и
«консервативной». Очередные правительства Коалиции (Concertaction), в большинстве своём
скомплектованные из бывших «изгнанников» с обширным интернациональным опытом в
этом смысле, позаботились об «обновлении» и восполнении «пробелов». Кстати сказать, нам
ещё далеко до уровня аморальности «развитых стран», но мы уже катимся по наклонной со
скоростью, на которую Грамши не мог бы пожаловаться. (По этой теме читателю стоит
обратиться к великолепной книге полковника в отставке Хосе Антонио Кинтероса Jose A.
Quinteros El espiritu a la carcel. Santiago, 2004).
Разрушительными деяниями над собственной Родиной чилийские «изгнанники»
оплачивают внешнему миру предоставленный им в своё время теплый прием и помощь, как
беглецам от жестокой диктатуры. Эта помощь включала в себя обширные финансовые
ресурсы, академии, обучение, вплоть до присвоения научных и почётных званий. И это
финансирование, судя по всему, не прекращается. Например, откуда коммунисты берут
фонды для содержания под своим патронажем известных организаций: «родственников
задержанных и исчезнувших», «изгнанников» «реабилитированных» и т. д.? Кто-нибудь
может поверить что тьма лжесвидетелей предоставляет показания в процессах против
военнослужащих безвозмездно? Все они хорошо оплачиваются деньгами весьма
таинственного происхождения.
Обратимся к другой теме, которую мы уже затронули в предыдущих главах — к теме
мести, направленной против военнослужащих. Согласно мнению Михаила Семёновича,
сейчас эта месть демонстрирует нам и другую истину. Если в своё время по пути к
процветанию Чили шла одна, то сейчас процессы, идущие в стране, нашли подражателей за
рубежом. Мы не единственные, кто вступил на путь переписывания истории и где изгоняется
из сердец чувств благодарности к военным. А вместо этого обрушивается на них жестокая
месть, лицемерно облаченная в тогу правосудия и «прав человека» (в действительности, они
должны были бы называться как «права леваков», так как не защищают никого, кроме них).
Происходящее у нас, точно так же имеет место и в Аргентине, где военнослужащие
(тоже оказавшиеся сейчас в заключении) должны были противостоять отрядам «Montoneros»,
контролирующим целые провинции. Уругвайский президент Бордаберри, тоже находящийся
сейчас в заключении, возглавил освобождение своей Родины от безжалостного и жестокого
террора организаци «Tupamaros». В своё время вся южная часть Латиноамериканского
континента была спасена от произвола марксистских боевиков силами военнослужащих этих
стран, которые сегодня расплачиваются за свою решительность патриотизм заключением в
тюрьмах.
Это не простое совпадение. Здесь есть более глубокий смысл. Это урок, который
марксизм преподал Вооруженным Силам всего мира, для того чтобы никому больше в голову
не пришло сокрушить какое-либо левое правительство.
С этими выводами, сделанными Михаилом Семёновичем на основе широкого анализа
ситуации в мире, можно только согласиться.
Но здесь ещё можно поднять вопрос о внутренней, собственно национальной
ответственности.
Не имеет смысла говорить о том, как её понимают наши враги — они делали и делают
своё дело, как и ожидалось, в соответствии со своей идеологией.
Более трудно объяснить позицию и поведение наших сторонников — политических
деятелей, которые выступали в поддержку военного правительства, а сейчас не подняли
своего голоса для разоблачения мести и беззакония, постигших многих невиновных. Эти
деятели предпочли ограничиться молчанием, полностью отстранившись.
Я хотела бы спросить таких людей — не говорит ли им совесть, что они остались кое
перед кем в долгу? А если бы мы снова вернулись в тот день 11 сентября — как бы они
поступили? Встали бы на сторону марксистов и пошли с ними порабощать свою Родину? Не
помогло бы — все равно они стали бы первыми жертвами. Остались бы нейтральными? Это
было невозможно. Поддержали военных, но с условием, чтобы те ни в кого не стреляли?
Тогда нас победили бы террористы.
И чего они хотят на сегодняшний день? Установления истины или мести? Тогда почему
не займут принципиальную позицию и не признают и свою ответственность?
Боюсь, что за уклонением от ответов на все эти вопросы скрывается потеря жизненно
важного чувства — патриотизма.
Это правда, что в современном мире чувство патриотизма глубоко ослаблено, но мы не
должны обманываться на этот счёт.
Тысячи идеологий канули в бурном потоке истории, но привязанность людей к родной
земле всегда возрождалась. Не думаю, что какая-либо глобализация вырвет это чувство из
человеческого сердца. Демократия, которая многим представляется как окончательное
завоевание свободы, является мимолетной модой и занимает чуть больше 200 лет на
страницах многовековой истории существования человечества.
Нам нужно не корректировать своё поведение, ориентируясь на моду, а держаться
основополагающих моральных основ. Мода изменится, так же как сменятся партии и наши
правители. Вместе с ними уйдут в забытье «политически корректные» лозунги, которым
пытаются наивно следовать многие.
Единственными по-настоящему корректными в нашей жизни всегда остаются —
выполнение долга, служение во благо других и святое сохранение основных и постоянных
человеческих ценностей: Вера, Семья и Родина.
Заканчивая этот длительный анализ, зададимся вопросом: что думает о своей ситуации
наш герой, осужденный за преступления, которые никогда не совершал?
Михаил Краснов констатирует, что судьи вдоволь поиздевались над ним. Вполне
возможно, что делали они это, выполняя далекие от своих прямых обязанностей инструкции.
Очень часто выходило, что дополнительно вынесенные ему приговоры не подразумевают
никакой разницы между ответственностью лейтенанта (его звание в те времена) и, например,
генералом тех лет.
Откуда берет начало эта вражда, ненависть и мстительность?
На мой взгляд, здесь налицо два фактора. Один из них связан со смертью Мигеля
Энрикеса. Неважно, что тот погиб в боевом столкновении с оружием в руках. Неважно и то,
что пуля, лишившая его жизни, не вылетела из оружия, имевшегося у лейтенанта Краснова. В
любом случае — он был командиром и потому должен держать за это ответ.
Главное заключается в том, что со смертью Энрикеса пришел конец организации MIR и
за это кто-то должен был заплатить. В уничтожении MIR большой вклад внес лейтенант
Краснов — своей чрезвычайно эффективной аналитической разведывательной работой,
способностью различить истину, расшифровать замыслы, предвидеть намерения. Наш
офицер был образованным, интеллигентным и более способным, чем ослепленные
ненавистью террористы. Один раз я спросила Михаила, а было ли у него чувство ненависти
по отношению к кому-либо.
— Никогда! — ответил он, не задумываясь, с полной искренностью, — и слава Богу!
Другая причина, которая могла тяжело повлиять на его судьбу, связана с его фамилией.
Фамилия Краснов означает символ борьбы против коммунизма. Михаил никогда не
претендовал на то, чтобы его имя превратилось в эмблему. Но, скорее всего, противники
именно так его и воспринимали.
Может быть, кто-то подумает, что столько лет спустя и на других широтах фамилия
Краснова, ставшая символом, ничего не значит, но я так не считаю. Мстительные
коммунисты всегда имели хорошую память. К тому же, мы уже слышали, как бывший
террорист MIR в суде сказал, обращаясь к Михаилу: «По нашим каналам я узнал об истории
Вашей семьи». Это подтверждает, что история Красновых для марксистов была и есть тема
известная.
Так или иначе, любая из обеих указанных нами причин одинаково несправедлива.
Нельзя осудить офицера только лишь потому, что он сокрушил врага, выполняя свою,
предусмотренную законом, ответственную задачу. Нельзя подвергать его издевательствам по
той причине, что его семья в определённый момент тоже героически встала на защиту своей
Родины и её принципов.
На сегодняшний день бригадир Краснов является военнопленным — одной из
многочисленных жертв битвы за мир, в которой Чили потерпела поражение.
ВЕРНОСТЬ
Мы подошли к концу нашего повествования, но жизнь его героя продолжается и
остается открытой для будущего. Михаил предпочитает особенно не высказываться по этой
теме, но иногда говорит, что будет находиться в тюрьме не то время, которое определят
судьи, а столько, сколько захочет Бог. В этом есть бесспорная истина. В завтрашнем дне не
может быть уверен никто, даже судьи, запершие в тюрьму невиновного человека. Потому, по
мере возможности, Михаил Семёнович старается прожить максимально полно каждый
предоставленный ему в настоящем момент.
Заканчивая эти страницы, я выбрала одно событие, которое хотя и принадлежит к
прошлому, но все же спроецировалось на будущее, так как, не исключено, могло стать
поворотным в жизни нашего офицера.
В 2000 году в Чили прибыл господин Владимир Чхиквадзе, в качестве нового посла
Российской Федерации. Приступив к своим служебным обязанностям, вскоре он пригласил
Михаила Краснова и его жену на обед. Кроме него были приглашены представители
дипломатического корпуса, их жёны и другие лица.
Я попросила Михаила припомнить все детали произошедшего тогда разговора, для того
чтобы пересказать его здесь с наибольшей точностью.
Прежде чем сесть за стол, посол произнес эмоциональную речь, сначала по-русски, а
потом на чистейшем испанском языке, в которой, в частности, сказал, обращаясь к Михаилу
Семёновичу:
— Господин генерал — начал он (Прим. ред. — посол, видимо, хотел польстить
Михаилу Семёновичу, ибо ни в Чили, ни в России бригадир к генералитету не относился), —
после того, как я получил новое назначение в Чили, мне пришлось принимать в Москве
казаков из разных регионов. Все они просили меня передать Вам и Вашей уважаемой семье
поклон и наилучшие пожелания. Кроме того, я должен сообщить Вам об особом интересе
моей страны по оказанию Вам помощи и поддержки, которая будет необходима для
разрешения любой проблемы, влияющей на Ваше нынешнее положение.
Как известно — продолжил посол, обращаясь к остальным присутствующим, — казаки
народ серьезный и по этой причине, господин генерал, можете полностью располагать мною,
так как мне будет трудно вернуться в Россию в случае, если я не выполню данного Вашим
соотечественникам обещания.
Михаил Семёнович поблагодарил посла за его благожелательные слова, а после обеда
дипломат гостеприимно пригласил его в другой зал для частного разговора.
— Генерал Краснов — начал посол, — мне известно о деликатной ситуации, которую
Вы переживаете в этой стране в настоящий момент. Соображения, которые я высказывал
только что, не являются только лишь проявлением хорошего тона. Я готов к их исполнению.
Для этого, как первый шаг в этом направлении, в течение следующей недели нам необходимо
будет встретиться с Вами у меня в кабинете, для оформления Вашего российского
гражданства, так как согласно законам нашей страны, Вы можете стать российским
гражданином как зарубежный соотечественник. Это явится важным шагом, и я позабочусь,
чтобы эта процедура не заняла много времени.
— Господин посол — ответил Михаил взволнованно, — хочу выразить Вам мою
глубокую признательность за Ваше расположение. Для меня будет большой гордостью
официально иметь гражданство моих родителей и предков, вместе с чилийским
гражданством.
Реакцией посла было удивление, имевшее легкий оттенок неприязни.
— Генерал, Вы претендуете на двойное гражданство. Наше законодательство не
предусматривает такую возможность. Россиянин должен быть россиянином и точка!
Михаил Семёнович попытался разъяснить смысл своих слов.
— Господин посол, я истолковал Ваше любезное предложение, исходя из тех законных
прав, которыми пользуются здесь многие чилийцы, потомки испанцев, немцев или
итальянцев. Согласно чилийским законам, они имеют возможность получить гражданство
обоих стран.
— В России эта ситуация невозможна — настаивал дипломат, — одно из двух: или Вы
российский гражданин, или нет.
— В таком случае — прямо сказал Михаил, — к сожалению, мы не можем продолжать
разговор на эту тему. Как человек, как солдат чилийской Армии и, в особенности, как казак, я
всегда старался сохранять последовательность в принятии решений и в поступках в течение
моей жизни. Я не могу забыть, что эта страна заботливо приняла меня, вместе с моей
матерью и бабушкой в чрезвычайно критический для нас момент.
Как Вам хорошо известно, именно это позволило моей семье выжить и избежать
целенаправленного преследования. Можно сказать, что своим существованием я обязан
Чили. Здесь прошли наиболее важные моменты моей жизни: мое детство, моя военная
карьера, формирование моей семьи, мои дети и друзья — в принципе, все мое существование
связано с этим местом.
Моя честь и принципы не позволяют отказаться от гражданства этой страны, которой я
обязан всем. Я не могу выбросить за борт всё, связывающее меня с этой землёй, даже перед
лицом существующих проблем. Кроме того, я испытываю гордость от того факта, что Бог
позволил мне бороться за свободу и достоинство этого народа, в соответствии с клятвой,
данной перед флагом этой страны кадетом и офицером.
Не могу не признать, что Ваше предложение затронуло меня до глубины души. Всегда
испытывал гордость от сознания того, что в моих венах течет казачья кровь и что, в
особенности, я имею честь нести эту фамилию — вот чувства, которые разделяет со мной вся
моя семья. Более того — самой дорогой мечтой для меня является возможность когда-нибудь
поехать в Россию, дай Бог — вместе со всеми моими родными. Любовь, которую я чувствую
к земле Красновых, её традициям и обычаям, охватывающие меня эмоции, когда слышу
Императорский Гимн и вижу развевающийся трехцветный российский флаг — это те же
чувства и эмоции, которые я испытываю, когда отдаю честь чилийским национальным
символам.
Возможно ли какое-либо исключение в моей ситуации, которое позволит мне иметь
полноправное гражданство обеих стран? Если так, то принимаю Ваше предложен
немедленно.
— Это будет трудно, — откровенно ответил посол. — И, что самое главное, Ваш ответ
практически не позволяет выполнить моё обещание казакам, в смысле оказания Вам помощи
в поиске разрешения определённых трудностей, которые Вы переживаете в Чили в
настоящий момент.
На этом беседа закончилась. В последующем, хотя посол Чхиквадзе и Михаил
Семёнович неоднократно встречались на различных общественных мероприятиях, они
никогда больше не затрагивали эту тему.
С тех пор прошли годы и проблемы, которые в то время ещё только нависали тенью над
жизнью бригадира Краснова, теперь затмили её до крайности, обернувшись тюремным
заключением.
Упустил ли он в ходе этой беседы единственную возможность избежать поджидающего
его несправедливого разворота в судьбе? Хотя на этот вопрос нет точного ответа,
возникающие сомнения не могли не охватить любого человека, даже абсолютно уверенного и
хладнокровного.
Между тем, я никогда не слышала от него ни слова сожаления по поводу принятого
тогда решения. Скорее всего, для него другое решение было бы просто невозможно. Если мы
внимательно прочтём пересказ его беседы с послом, то увидим, что его ответ не был отказом
от возможности восстановиться в гражданстве его родителей. С чем он не согласился, так это
с отказом от чилийского гражданства. И эта верность базируется как раз на казачьих
принципах, унаследованных им от старших. Нельзя вырвать из души ценности,
передающиеся в крови из поколения в поколение.
Если предположить, что ему снова представилась бы эта возможность, то, имея в виду
горькую неблагодарность, которой мы заплатили ему за его службу — не будет ли он в свою
очередь вправе отказаться от статуса, позволяющего ему называться чилийцем?
Лично я считаю, что да. Но, как я уже указывала — Михаил Семёнович никогда не
демонстрировал сожалений о принятом решении.
Наверное, нам все-таки не следует отвечать на этот вопрос. А то, что нам действительно
следует сделать — это оценить бездну, существующую между этим его поведением и
непостоянством стольких чилийцев, безразлично смотрящих на его разрушенную
несправедливым приговором жизнь.
Михаил Краснов не был только лишь одним из многих военнослужащих его поколения,
сражавшихся за нашу свободу, хотя принадлежность к этой когорте сама по себе очень
почётна. Он не был и офицером, который в те годы занимался кабинетной работой.
Этот человек встречался лицом к лицу со смертью, противостоял ей на улицах, чтобы
освободить нас, освободить всю страну от постоянной угрозы терроризма.
Он имел возможность оценить тот смертельный риск, которому подвергался, и счесть
его оплатой долга, который связывал его с Чили. Но он никогда не жил холодным расчётом,
считая это недостойным своей фамилии. Поэтому до сих пор он уверен, что его единство с
приемной Родиной и её Армией остается неразрывным.
Во время редактирования этой книги, мы должны были обмениваться письмами (чтобы
располагать большим временем во время моих визитов в зону заключения). Зимой 2007 года,
после двух с половиной лет жизни в тюрьме, Михаил Семёнович написал мне следующее:
«Сохраняю глубокое чувство привязанности к Вооружённым Силам и их командным
структурам. Разделяю армейские ценности, исторические традиции Армии, и её значение в
жизни страны. Никогда не признаю справедливой критику, которая пытается опорочить сам
институт Армии из-за единичных фактов, которые, к несчастью, случаются в такого рода
ситуациях. И с твердой уверенностью я повторяю, что горжусь тем, что имел привилегию
носить её форму и посвятить всю мою энергию, мои убеждения и самые высокие идеалы
моей военной карьере».
Нет сомнений, что Михаил Краснов большой идеалист. Так же верно и то, что
современный мир не ценит это качество, которое в другие эпохи было символом
высочайшего духовного величия. Как мы уже видели, это тот самый мир, нормы и установки
которого внедряются в Чили так называемыми коалиционными правительствами,
состоящими из представителей левых партий. Достаточно посмотреть вокруг, выйти за
пределы квадратной рамки телевизора, чтобы почувствовать проблемы, которые подавляют и
удушают те страны, которые представляют нам как примеры для подражания: разрушение
семьи, насилие, коррупция, высокий уровень самоубийств, наркомания… Можно не
продолжать…
Несомненно, есть много людей, способных думать самостоятельно, способных увидеть
эти симптомы и понять, что человечество идет по недоброму пути.
В истории подобное происходит далеко не первый раз. И когда такое случалось,
изменить курс были способны не массы, а сильные великие люди и верующее меньшинство.
Так случилось во время падения Римской Империи и то же самое происходит сегодня, в
период переживаемого нами падения Запада.
Поистине — лучше быть идеалистом в тюрьме, но в ладу с собственной совестью, чем
человеком на свободе, но с рабской душой и уничтоженным внешним миром сознанием.
Поэтому я хотела показать на этих страницах образ цельного человека, способного
хранить верность своим убеждениям — несмотря на несправедливость, неблагодарность и
невзгоды. Тот, кто имеет такую силу, всегда остается свободным, даже находясь в самом
строгом тюремном заключении.
В моменты смуты, когда отовсюду надвигается тьма, то, что нам больше всего
необходимо — это именно такие редуты совершенства, примеры собственного достоинства и
веры в благородные жизненные ценности.
Жизела Сильва Энсина
Казак М.С. Краснов пленник за службу Чили
