[Gellemar]

Демократия — это, фактически, насильная смена элит. Элиты никуда не хотят уходить от своего "статуса" и "кормушки", они хотели бы быть на своём месте вечно! — но, после максимального срока у власти, механизм демократии выталкивает их, - и заменяет новыми.

Если этот механизм повреждён или сломан (любой механизм можно сломать) — власть консервирует себя, в итоге распостраняя чудовищную бюрократию (всевластие аппаратчиков - огромного гоголевского Башмачкина, придавившего своей тушей всё) и кумовство (везде посажены «свои люди», на ошибки, промахи и некомпетентность которых люди с более высокой ступени вертикали власти будут закрывать глаза за их лояльность).

Таким образом, со временем, "законсервированная" власть перестаёт заниматься тем — чем должна; и занимается, в основном, вопросами собственной безопасности. Здесь срабатывает “корпоративная этика” - любая корпорация рано или поздно начинает работать на себя, плюя на интересы как потребителей, так и собственных сотрудников. Корпорация ставит свои интересы выше всех прочих и оберегает прежде всего саму себя.

Лишнее подтверждение:

Два самых резонансных происшествия в России за последний месяц (я беру именно скандалы, а не теракты) – это , во-первых, уже легендарные похождения Кокорина и Мамаева, а во-вторых – невероятное по цинизму «правоохранительное» изнасилование полицейской девушки-дознавателя в Башкирии, причем прямо в здании местного УВД. Между преступлениями в Москве и Уфе, однако, имеется нечто общее – даже позволяющее отнести их, в сущности, к преступлениям одного типа.

А именно: в обоих резонансных случаях высокоранговые по российским меркам самцы, накачавшись как минимум горячительными напитками, позволили себе глумиться над беспомощными «терпилами», причем самцы превосходили своих жертв не только, как им казалось, рангом, но и чисто количественно (в Москве нападали впятером на одного, в Уфе – трое на одну). Почему самцы в обоих городах считали себя особами высокого ранга, да что там – практически «элитой»? По несомненным основаниям: Кокорин и Мамаев – не только известные всей стране ногомячисты, но еще и миллиардеры (пусть рублевые), то есть находящиеся по размерам состояния где-то в верхнем 1% населения; а полковники-насильники из столицы Башкирии, наверно, не могли похвастаться миллиардами в кубышке (хотя кто знает?), но они были именно полицейские полковники, то есть по умолчанию принадлежали к республиканской силовой, а значит, и самой важной «элите» страны последние лет 20.

И споткнулись те и другие «элитарии» на одном: внезапно их жертвы, те самые «терпилы», которые, по идее, должны были просто тихо скулить и отползать, чтобы зализывать раны – оказались по негласному рангу как минимум на одном уровне со своими мучителями! Кореец Пак, которого обозвали «китайцем», оказался федеральным чиновником «класса А», работающим по заказам самого Путина; безвестный водитель, которого, как рассчитывали пятеро «хлопцев», отпинать-то уж сам бог велел, был и впрямь простым водителем – вот только хозяйка у него оказалась непростая: подруга чуть ли не единственного на всю РФ генерал-полковника ФСБ.

И в Уфе у возжелавших девичьего тела тоже неожиданно вышел облом: скромная дознавательница оказалась дочерью чуть ли не главного полицейского начальника в Башкирии.

Злые языки уже сделали однозначный вывод: только вот этой внезапной «переменой рангов» мы и обязаны тем, что происшествия переросли в разряд полноценных скандалов федерального уровня. Мол, если бы не это – все бы замяли еще на самых ранних стадиях, причем, скорее всего, практически без последствий для зачинщиков; ну максимум, что бы им грозило – что пришлось сунуть какую-то сумму потерпевшим «для компенсации ущерба», причем незначительную, ну, пару сот тысяч рублей.

Злые языки, скорее всего, правы – хотя их констатации очень злят законопослушных обывателей и господ «государственников». У них сразу начинаются споры с частым упоминанием слова «закон»: одни говорят про необходимость «диктатуры закона», другие про «беззаконие» и про то, что «рука руку моет», что «закон что дышло», а самые прошаренные вспоминают про известную фразу диктатора «друзьям все, остальным – закон».

В общем, ситуация, когда высокоранговых самцов или самок могут наказать, только если они по глупости «наедут» на еще более высокоранговых, как-то уж слишком отдает обезьянником, и многие этим положением вещей возмущаются, требуя «законности». К тому ж любому из нас как-то неуютно сознавать, что в следующий раз другие кокорины-мамаевы могут начать охаживать стулом или бить ногами (привычными к пинанию мячика) по голове нас или наших родственников, оставаясь при этом безнаказанными. Так что так и тянет порассуждать про «закон», зачастую наделяя это слово каким-то просто мистическим весом или важностью.

И это, конечно же, полная глупость. Никакой мистической мощи в «законе» нет. Это ведь действительно всего лишь слова на бумаге. «Бумажка!» - как говорят циники. Закон хорош для стандартизации, регулирования меры и степени наказания, но противостоять силе, как очень правильно в свое время указывал умный слесарь Гоша, способна только ДРУГАЯ сила. Сначала надо уравнять чаши весов между негодяями, возомнившими себя «право имеющими», и жертвами их преступных действий; и только потом уже вести речь о наказании.

Тут многие вскинутся – «Ну как же так, ведь есть же государство! Это у него СИЛА!» Это неверно. Государство – это не более чем механизм. Оно включается, если нажать на КНОПКУ. А вот для того, чтобы на эту кнопку нажать, опять же нужна… что? Правильно, СИЛА.

Потерпевшие в скандальных делах смогли «нажать кнопку», скрипучий государственный механизм в их защиту закрутился. Почему? У них нашлась сила в АППАРАТЕ государства – влиятельные покровители и друзья. Против АППАРАТА и футболисты, и полковники оказались бессильны.

Однако, каждый из нас, очевидно, не может иметь друзей или папаш в аппарате. И что? И это означает, что мы, простые обыватели, были и остаемся бессильными в такого рода инцидентах; нам остается лишь уповать на то, что в следующий раз в кафе «Шоколадница» мы закончим завтрак на 10 минут раньше появления там загулявших спортсменов. А нашим дочерям доведется работать в каком-то ДРУГОМ отделе. Соседнем. И беда с унижением пролетят мимо.

Это все потому, что обыватель у нас в стране слаб и беззащитен, обидеть его может каждый, а защищаться ему нечем (не все ведь разрабатывают машины «Кортеж» для Путина). И никакие апелляции к «закону», который будто бы защитит, не помогут.

Рассчитывать на «закон» можно, только обретя силу. И путь тут простой, хотя и единственный: коллективный обыватель может быть страшен даже для Аппарата, если в его руках есть такой инструмент, как выборность. Выборным должен быть прокурор, выборным должен быть Начальник УВД, выборным должен быть судья, судтьб должны присяжные, состоящие из таких же «бессильных» обывателей.

Правы те, кто говорит, что выборность – не панацея, и она тоже может не сработать. Может, безусловно. Но она дает шанс. Она дает оружие против «высокоранговых». А вот без нее, без выборности – нет и шанса. Без нее остается только со злобным бессилием надеяться, что когда-нибудь очередной кокорин напорется на своего пака.

источник -->

[Gellemar]

Диктатура и демократия похожи друг на друга тем, что держатся на согласии народа с таким устройством отношений государства и общества. То, что диктатура держится на штыках - миф, хотя в какие-то короткие периоды это, конечно, верно. Но в целом устойчивость диктатуры имеет ровно ту же природу, что и устойчивость демократии - легитимность власти, согласие народа с такой формой управления. А вот далее начинаются различия, причем принципиальные.

Любая власть, и уж диктаторская в первую очередь, для обеспечения своей легитимности обязана нести патримониальные функции - раз народ добровольно отдал свой суверенитет правящей клике, она же обязана народу обеспечить ряд базовых условий существования: безопасность, уверенность в завтрашнем дне и минимальный уровень жизни. При демократии в силу вступают договорные отношения: мы вам платим, вы обеспечиваете этот базовый набор. В случае, если вы не справляетесь, мы избираем других.

Здесь и кроется различие. Диктатура, которая перестает безусловно обеспечивать базовый набор, но при этом ее невозможно законно, мирно и ненасильственно сменить, теряет свою легитимность. А значит - народ получает право на восстание. Право, кстати, естественное, его невозможно отменить запретами. Можно бесконечно плодить сущности и вводить составы преступления за экстремизм, терроризм, запреты на митинги, собрания, за непочтительное отношение к власти - все это дает лишь отсрочку, и чем жестче давление сверху, тем мощнее в итоге взрыв снизу.

Никакая диктатура на штыках не усидит - это аксиома. А потому единственный шанс на устойчивое существование - выполнение обязанностей, обеспечивающих легитимность.

источник -->

[Gellemar]

Читаем хвалебную оду во славу Царя-батюшки. Если кратко, сформулировать можно примерно так: Демократия нам не нужна, потому, что она реально не существует. Демократии нет нигде - это обман. Политика - игра для взрослых, народу эту игру доверять опасно. К тому же, нашему "глубинному народу" до политики и дела нет.

Такие дела.

Долгое государство Путина

«Это только кажется, что выбор у нас есть». Поразительные по глубине и дерзости слова. Сказанные полтора десятилетия назад, сегодня они забыты и не цитируются. Но по законам психологии то, что нами забыто, влияет на нас гораздо сильнее того, что мы помним. И слова эти, выйдя далеко за пределы контекста, в котором прозвучали, стали в итоге первой аксиомой новой российской государственности, на которой выстроены все теории и практики актуальной политики.

Иллюзия выбора является важнейшей из иллюзий, коронным трюком западного образа жизни вообще и западной демократии в частности, давно уже приверженной идеям скорее Барнума, чем Клисфена. Отказ от этой иллюзии в пользу реализма предопределенности привел наше общество вначале к размышлениям о своем, особом, суверенном варианте демократического развития, а затем и к полной утрате интереса к дискуссиям на тему, какой должна быть демократия и должна ли она в принципе быть.

Открылись пути свободного государственного строительства, направляемого не импортированными химерами, а логикой исторических процессов, тем самым «искусством возможного». Невозможный, противоестественный и контристорический распад России был, пусть и запоздало, но твердо остановлен. Обрушившись с уровня СССР до уровня РФ, Россия рушиться прекратила, начала восстанавливаться и вернулась к своему естественному и единственно возможному состоянию великой, увеличивающейся и собирающей земли общности народов. Нескромная роль, отведенная нашей стране в мировой истории, не позволяет уйти со сцены или отмолчаться в массовке, не сулит покоя и предопределяет непростой характер здешней государственности.

И вот – государство Россия продолжается, и теперь это государство нового типа, какого у нас еще не было. Оформившееся в целом к середине нулевых, оно пока мало изучено, но его своеобразие и жизнеспособность очевидны. Стресс-тесты, которые оно прошло и проходит, показывают, что именно такая, органически сложившаяся модель политического устройства явится эффективным средством выживания и возвышения российской нации на ближайшие не только годы, но и десятилетия, а скорее всего и на весь предстоящий век.

Русской истории известны, таким образом, четыре основные модели государства, которые условно могут быть названы именами их создателей: государство Ивана Третьего (Великое княжество/Царство Московское и всей Руси, XV–XVII века); государство Петра Великого (Российская империя, XVIII–XIX века); государство Ленина (Советский Союз, ХХ век); государство Путина (Российская Федерация, XXI век). Созданные людьми, выражаясь по-гумилевски, «длинной воли», эти большие политические машины, сменяя друг друга, ремонтируясь и адаптируясь на ходу, век за веком обеспечивали русскому миру упорное движение вверх.

Большая политическая машина Путина только набирает обороты и настраивается на долгую, трудную и интересную работу. Выход ее на полную мощность далеко впереди, так что и через много лет Россия все еще будет государством Путина, подобно тому как современная Франция до сих пор называет себя Пятой республикой де Голля, Турция (при том, что у власти там сейчас антикемалисты) по-прежнему опирается на идеологию «Шести стрел» Ататюрка, а Соединенные Штаты и поныне обращаются к образам и ценностям полулегендарных «отцов-основателей».

Необходимо осознание, осмысление и описание путинской системы властвования и вообще всего комплекса идей и измерений путинизма как идеологии будущего. Именно будущего, поскольку настоящий Путин едва ли является путинистом, так же, как, например, Маркс не марксист и не факт, что согласился бы им быть, если бы узнал, что это такое. Но это нужно сделать для всех, кто не Путин, а хотел бы быть, как он. Для возможности трансляции его методов и подходов в предстоящие времена.

Описание должно быть исполнено не в стиле двух пропаганд, нашей и не нашей, а на языке, который и российский официоз, и антироссийский официоз воспринимали бы как умеренно еретический. Такой язык может стать приемлемым для достаточно широкой аудитории, что и требуется, поскольку сделанная в России политическая система пригодна не только для домашнего будущего, она явно имеет значительный экспортный потенциал, спрос на нее или на отдельные ее компоненты уже существует, ее опыт изучают и частично перенимают, ей подражают как правящие, так и оппозиционные группы во многих странах.

Чужеземные политики приписывают России вмешательство в выборы и референдумы по всей планете. В действительности, дело еще серьезнее – Россия вмешивается в их мозг, и они не знают, что делать с собственным измененным сознанием. С тех пор как после провальных 90-х наша страна отказалась от идеологических займов, начала сама производить смыслы и перешла в информационное контрнаступление на Запад, европейские и американские эксперты стали все чаще ошибаться в прогнозах. Их удивляют и бесят паранормальные предпочтения электората. Растерявшись, они объявили о нашествии популизма. Можно сказать и так, если нет слов.

Между тем интерес иностранцев к русскому политическому алгоритму понятен – нет пророка в их отечествах, а все сегодня с ними происходящее Россия давно уже напророчила.

Когда все еще были без ума от глобализации и шумели о плоском мире без границ, Москва внятно напомнила о том, что суверенитет и национальные интересы имеют значение. Тогда многие уличали нас в «наивной» привязанности к этим старым вещам, якобы давно вышедшим из моды. Учили нас, что нечего держаться за ценности ХIХ века, а надо смело шагнуть в век ХХI, где будто бы не будет никаких суверенных наций и национальных государств. В ХХI веке вышло, однако, по-нашему. Английский брекзит, американский «#грейтэгейн», антииммиграционное огораживание Европы – лишь первые пункты пространного списка повсеместных проявлений деглобализации, ресуверенизации и национализма.

Когда на каждом углу восхваляли интернет как неприкосновенное пространство ничем не ограниченной свободы, где всем якобы можно все и где все якобы равны, именно из России прозвучал отрезвляющий вопрос к одураченному человечеству: «А кто мы в мировой паутине – пауки или мухи?» И сегодня все ринулись распутывать Сеть, в том числе и самые свободолюбивые бюрократии, и уличать фейсбук в потворстве иностранным вмешательствам. Некогда вольное виртуальное пространство, разрекламированное как прообраз грядущего рая, захвачено и разграничено киберполицией и киберпреступностью, кибервойсками и кибершпионами, кибертеррористами и киберморалистами.

Когда гегемония «гегемона» никем не оспаривалась и великая американская мечта о мировом господстве уже почти сбылась и многим померещился конец истории с финальной ремаркой «народы безмолвствуют», в наступившей было тишине вдруг резко прозвучала Мюнхенская речь. Тогда она показалась диссидентской, сегодня же все в ней высказанное представляется само собой разумеющимся – Америкой недовольны все, в том числе и сами американцы.

Не так давно малоизвестный термин derin devlet из турецкого политического словаря был растиражирован американскими медиа, в переводе на английский прозвучав как deep state, и уже оттуда разошелся по нашим СМИ. По-русски получилось «глубокое», или «глубинное государство». Термин означает скрытую за внешними, выставленными напоказ демократическими институтами жесткую, абсолютно недемократическую сетевую организацию реальной власти силовых структур. Механизм, на практике действующий посредством насилия, подкупа и манипуляции и спрятанный глубоко под поверхностью гражданского общества, на словах (лицемерно или простодушно) манипуляцию, подкуп и насилие осуждающего.

Обнаружив у себя внутри малоприятное «глубинное государство», американцы, впрочем, не особенно удивились, поскольку давно о его наличии догадывались. Если существует deep net и dark net, почему бы не быть deep state или даже dark state? Из глубин и темнот этой непубличной и неафишируемой власти всплывают изготовленные там для широких масс светлые миражи демократии – иллюзия выбора, ощущение свободы, чувство превосходства и пр.

Недоверие и зависть, используемые демократией в качестве приоритетных источников социальной энергии, необходимым образом приводят к абсолютизации критики и повышению уровня тревожности. Хейтеры, тролли и примкнувшие к ним злые боты образовали визгливое большинство, вытеснив с доминирующих позиций некогда задававший совсем другой тон достопочтенный средний класс.

В добрые намерения публичных политиков теперь никто не верит, им завидуют и потому считают людьми порочными, лукавыми, а то и прямо мерзавцами. Знаменитые политографические сериалы от «Босса» до «Карточного домика» соответственно рисуют натуралистические картины мутных будней истеблишмента.

Мерзавцу нельзя дать зайти слишком далеко по той простой причине, что он мерзавец. А когда кругом (предположительно) одни мерзавцы, для сдерживания мерзавцев приходится использовать мерзавцев же. Клин клином, подлеца подлецом вышибают... Имеется широкий выбор подлецов и запутанные правила, призванные свести их борьбу между собой к более-менее ничейному результату. Так возникает благодетельная система сдержек и противовесов – динамическое равновесие низости, баланс жадности, гармония плутовства. Если же кто-то все-таки заигрывается и ведет себя дисгармонично, бдительное глубинное государство спешит на помощь и невидимой рукой утаскивает отступника на дно.

Ничего страшного в предложенном изображении западной демократии на самом деле нет, достаточно немного изменить угол зрения, и станет опять нестрашно. Но осадок остается, и западный житель начинает крутить головой в поисках иных образцов и способов существования. И видит Россию.

Наша система, как и вообще наше все, смотрится, конечно, не изящнее, зато честнее. И хотя далеко не для всех слово «честнее» является синонимом слова «лучше», оно не лишено притягательности.

Государство у нас не делится на глубинное и внешнее, оно строится целиком, всеми своими частями и проявлениями наружу. Самые брутальные конструкции его силового каркаса идут прямо по фасаду, не прикрытые какими-либо архитектурными излишествами. Бюрократия, даже когда хитрит, делает это не слишком тщательно, как бы исходя из того, что «все равно все всё понимают».

Высокое внутреннее напряжение, связанное с удержанием огромных неоднородных пространств, и постоянное пребывание в гуще геополитической борьбы делают военно-полицейские функции государства важнейшими и решающими. Их традиционно не прячут, а наоборот, демонстрируют, поскольку Россией никогда не правили купцы (почти никогда, исключения – несколько месяцев в 1917 году и несколько лет в 1990-х), считающие военное дело ниже торгового, и сопутствующие купцам либералы, учение которых строится на отрицании всего хоть сколько-нибудь «полицейского». Некому было драпировать правду иллюзиями, стыдливо задвигая на второй план и пряча поглубже имманентное свойство любого государства – быть орудием защиты и нападения.

Глубинного государства в России нет, оно все на виду, зато есть глубинный народ.

На глянцевой поверхности блистает элита, век за веком активно (надо отдать ей должное) вовлекающая народ в некоторые свои мероприятия – партийные cобрания, войны, выборы, экономические эксперименты. Народ в мероприятиях участвует, но несколько отстраненно, на поверхности не показывается, живя в собственной глубине совсем другой жизнью. Две национальные жизни, поверхностная и глубокая, иногда проживаются в противоположных направлениях, иногда в совпадающих, но никогда не сливаются в одну.

Глубинный народ всегда себе на уме, недосягаемый для социологических опросов, агитации, угроз и других способов прямого изучения и воздействия. Понимание, кто он, что думает и чего хочет, часто приходит внезапно и поздно, и не к тем, кто может что-то сделать.

Редкие обществоведы возьмутся точно определить, равен ли глубинный народ населению или он его часть, и если часть, то какая именно? В разные времена за него принимали то крестьян, то пролетариев, то беспартийных, то хипстеров, то бюджетников. Его «искали», в него «ходили». Называли богоносцем, и наоборот. Иногда решали, что он вымышлен и в реальности не существует, начинали какие-нибудь галопирующие реформы без оглядки на него, но быстро расшибали об него лоб, приходя к выводу, что «что-то все-таки есть». Он не раз отступал под напором своих или чужих захватчиков, но всегда возвращался.

Своей гигантской супермассой глубокий народ создает непреодолимую силу культурной гравитации, которая соединяет нацию и притягивает (придавливает) к земле (к родной земле) элиту, время от времени пытающуюся космополитически воспарить.

Народность, что бы это ни значило, предшествует государственности, предопределяет ее форму, ограничивает фантазии теоретиков, принуждает практиков к определенным поступкам. Она мощный аттрактор, к которому неизбежно приводят все без исключения политические траектории. Начать в России можно с чего угодно – с консерватизма, с социализма, с либерализма, но заканчивать придется приблизительно одним и тем же. То есть тем, что, собственно, и есть.

Умение слышать и понимать народ, видеть его насквозь, на всю глубину и действовать сообразно – уникальное и главное достоинство государства Путина. Оно адекватно народу, попутно ему, а значит, не подвержено разрушительным перегрузкам от встречных течений истории. Следовательно, оно эффективно и долговечно.

В новой системе все институты подчинены основной задаче – доверительному общению и взаимодействию верховного правителя с гражданами. Различные ветви власти сходятся к личности лидера, считаясь ценностью не сами по себе, а лишь в той степени, в какой обеспечивают с ним связь. Кроме них, в обход формальных структур и элитных групп работают неформальные способы коммуникации. А когда глупость, отсталость или коррупция создают помехи в линиях связи с людьми, принимаются энергичные меры для восстановления слышимости.

Перенятые у Запада многоуровневые политические учреждения у нас иногда считаются отчасти ритуальными, заведенными больше для того, чтобы было, «как у всех», чтобы отличия нашей политической культуры не так сильно бросались соседям в глаза, не раздражали и не пугали их. Они как выходная одежда, в которой идут к чужим, а у себя мы по-домашнему, каждый про себя знает, в чем.

По существу же общество доверяет только первому лицу. В гордости ли никогда никем не покоренного народа тут дело, в желании ли спрямить пути правде либо в чем-то ином, трудно сказать, но это факт, и факт не новый. Ново то, что государство данный факт не игнорирует, учитывает и из него исходит в начинаниях.

Было бы упрощением сводить тему к пресловутой «вере в доброго царя». Глубинный народ совсем не наивен и едва ли считает добродушие царским достоинством. Скорее он мог бы думать о правильном правителе то же, что Эйнштейн сказал о боге: «Изощрен, но не злонамерен».

Современная модель русского государства начинается с доверия и на доверии держится. В этом ее коренное отличие от модели западной, культивирующей недоверие и критику. И в этом ее сила.

У нашего нового государства в новом веке будет долгая и славная история. Оно не сломается. Будет поступать по-своему, получать и удерживать призовые места в высшей лиге геополитической борьбы. С этим рано или поздно придется смириться всем тем, кто требует, чтобы Россия «изменила поведение».

источник -->

Текст интересен также и тем, что ОНИ действительно ставят себя "на один уровень" с Петром Первым

[Gellemar]

Мечты Суркова о тысячелетнем путинском рейхе.

"Иллюзия выбора является важнейшей из иллюзий, коронным трюком западного образа жизни вообще и западной демократии в частности, давно уже приверженной идеям скорее Барнума, чем Клисфена. Отказ от этой иллюзии в пользу реализма предопределенности привел наше общество вначале к размышлениям о своем, особом, суверенном варианте демократического развития, а затем и к полной утрате интереса к дискуссиям на тему, какой должна быть демократия и должна ли она в принципе быть."

Уже после него можно смело дальше не читать ничего, так как исходная посылка ложна, а значит, все последующие выводы не представляют ни малейшего интереса.

Выбор - это не иллюзия и быть ею не может даже теоретически. Вся жизнь - это всегда итог сделанного выбора. Осознанного или нет. Отсутствие выбора - это всегда смерть.

Есть такой крайне интересный со всех точек зрения сериал "Доктор Хаус". Не берусь судить о нем с профессиональной точки зрения, ибо не врач, но во всем остальном там очень много любопытного. Процесс принятия решений в нем показан крайне динамично, но самое главное - абсолютно верно. Впрочем, любой детектив, где следователь ищет преступника - он тоже ровно про это самое . Просто в "Хаусе" всё еще более наглядно - неверное решение автоматически убивает пациента прямо в текущей серии.

Мы всегда принимаем решения. По любому поводу и в любом качестве - в качестве обычного человека по банальному бытовому вопросу или в качестве какого-нибудь социального субъекта по проблеме, касающейся всех. И всегда это выбор. Даже если всё очевидно. Процесс принятия решений всегда выглядит одинаково: вначале мы создаем пространство решений, которое затем сужаем, в идеале - до единственного решения. Оно не всегда верное, не всегда эффективное, но оно всегда - итог выбора. Всегда существует противоречие - для того, чтобы принять одно-единственное решение, мы обязаны создать выбор из многих решений, причем не иллюзорный, а реальный. Иначе оно всегда будет неправильным, а значит - смертельным.

Меня часто упрекают в пессимистическом отношении к происходящему - и в нашей стране, и где-то еще. Хотя на самом деле всё ровно наоборот - я оптимист, причем зачастую безудержный. И мой оптимизм предельно рационален. Наш нынешний режим (равно как и все прочие диктаторские режимы) совершенно неинтересен в качестве объекта изучения. Что бы мы ни пытались обсуждать, это никак не повлияет на то, что он закончится тупиком, на стене которого будет написано: "Коллапс экономики", "Социальная катастрофа", "Крах государственности", "Распад страны". И это неизбежно, так как любая диктатура детерминирует пространство решений, загоняя его в один-единственный коридор, который всегда заканчивается тупиком и похожими надписями. Нет выбора - нет правильных решений. А ошибки, которых будет становиться все больше, и которые вызывают рост социальной энтропии, будет некуда девать: коридор с тупиком в конце - это всегда замкнутая система. Была в свое время такая казнь - человека сажали в большую стеклянную бутыль, кормили-поили, и он в конце просто тонул в своем собственном дерьме. Именно этим всегда заканчивает любая диктатура - у нее нет механизма сброса ошибок, она всегда дефективна, а потому неизбежно умирает. Тонет в накопленных ею неверных решениях.

И именно на этом основан мой оптимизм по отношению и к путинской мафиозной "вертикали" - она обязательно умрет, правда, при этом мы будем вынуждены проламывать стену тупика (движение вперед по оси времени неизбежно, а потому мы не сможем упереться в тупик и просто рассматривать стенку), проходить через катастрофический сценарий, на выходе из которого мы получим пространство решений. Не все доживут и не все переживут этот переход, но в конце концов, за все нужно платить. Если мы, как народ, с упоением орём лозунг "Есть Путин - есть Россия", то нам и платить за свой кретинизм. Всё честно.

Почему любая буржуазная демократия всегда лучше любой суверенной диктатуры? Да поэтому - там появляется выбор. Неважно, плохой или хороший, но он появляется. А вместе с ним появляется механизм сброса накопленных ошибок. И неважно, что в буржуазной демократии она всегда представляет интересы правящего класса - буржуазии. Которой, в общем-то, на народ глубоко плевать так же, как и любой диктатуре. Но помимо того, что она буржуазная, она ещё и демократия, а значит - каждая из правящих группировок вынуждена решать проблемы народа хотя бы для того, чтобы иметь шанс победы на выборах. Да, там манипуляции, обман и презрение к объекту управления, но демократия создает обратную связь, а значит - создает какой-то, но уровень ответственности народа за свой выбор. В диктатуре это всё не нужно, она лишь имитирует демократические процедуры, которые как раз и являются иллюзией, о которой пишет Сурков.

Именно поэтому чем более развита демократия, тем лучше живет народ. Не без проблем - но всегда лучше, чем при любой диктатуре. Любой Трамп всегда может сказать - мы живем плохо, потому что предыдущий президент Обама ошибся. И я пришел, чтобы исправить его ошибки. Для нас это совершенно неактуально: даже если на смену старому, больному и интеллектуально убогому президенту Путину придет молодой, подтянутый, умный и молодцеватый новый президент Путин, он не сможет спихнуть на своего предшественника его ошибки. Потому что это он и есть. Он есть, а вот механизма сброса ошибок - нет. Всё просто. И даже если нового диктатора будут звать не Путин, а к примеру, Медведев или Сурков, ничего не изменится. Потому что механизм отсутствует.

Кстати, поэтому после падения режима Мадуро даже полуколониальный буржуазно-демократический режим в Венесуэле будет гигантским шагом вперед - у людей появится выбор. В наркокартеле его нет даже теоретически. Как раз Латинская Америка естественным образом тяготеет именно к демократии: только через ее механизмы можно учесть интересы трех основных социальных групп, составляющих основу каждой страны (понятно, что в каждой стране свой собственный индивидуальный набор из этих групп) - креолы, метисы и индейцы. Любая диктатура будет вынуждена подавлять интересы хотя бы одной из этих социальных групп, любая демократия будет вынуждена учитывать интересы всех. Причем исторически так сложилось, что лучше всех управляют креолы - потомки белых переселенцев. Никакого расизма - чистая эмпирика. И только при креолах возможна демократия. Дайте монопольную власть индейцам, как, к примеру, в Боливии - и вы немедленно получите наркорежим, который почти легально торгует кокаином, а ее президент - обычный обдолбанный наркот. И именно поэтому, когда режим Мадуро падет, любой другой, который придет после него, будет вынужден решать всё ту же задачу: создавать пространство решений в виде буржуазной демократии или снова загонять страну в один-единственный коридор решений без малейшего выбора. Тогда в конце снова будет тупик, катастрофа и снова выбор - только на еще более низком уровне.

Россия, кстати, тоже естественным образом тяготеет к демократии: мы слишком большие. А потому базовое противоречие, которое обеспечивает наше развитие - это противоречие между центростремительными силами сборки государства и центробежными интересами регионов. Мы - естественная демократия, и сколько бы ни пытались обойти или перепрыгнуть разные тупые диктаторы это противоречие, они его могут только разрушить. Но тогда это будет уже совсем другая страна, а точнее - много других стран. Как раз поэтому в том тупике, куда нас ведет Путин и его картель, одна из надписей на стене тупика: "Распад государства". Он ломает через колено базовое противоречие, создающее нашу страну. И оно в итоге его похоронит - к сожалению, вместе с Россией.

Именно поэтому статья Суркова основана на ложном посыле, после которого всё остальное написанное - банальная глупость. Понятно, что цель этой глупости - обосновать, почему для России диктатура лучше, чем демократия.

Однако, законы природы можно игнорировать, можно использовать, но изменить - никогда. Самолет может взлететь вопреки закону всемирного тяготения. Но он всегда будет вынужден приземляться - в целом виде или в виде обломков, отменить законы гравитации он не в состоянии.

источник -->

[Уляшов]

Владислав Сурков.
Долгое государство Путина
https://www.discred.ru/2019/02/11/vladi ... vo-putina/

Русской истории известны, таким образом, четыре основные модели государства, которые условно могут быть названы именами их создателей: государство Ивана Третьего (Великое княжество/Царство Московское и всей Руси, XV–XVII века); государство Петра Великого (Российская империя, XVIII–XIX века); государство Ленина (Советский Союз, ХХ век); государство Путина (Российская Федерация, XXI век).

Здесь перечислены четыре Жругра…
Четвёртый замаркирован как «государство Путина». Пусть будет так (название точное, так же, как, скажем, название «гитлеровская Германия»).

Однако, в список бы ещё Пятого жругрита добавить не мешало – будущей ХОЛОНОМНОЙ государственности России…

Созданные людьми, выражаясь по-гумилевски, «длинной воли», эти большие политические машины, сменяя друг друга, ремонтируясь и адаптируясь на ходу, век за веком обеспечивали русскому миру упорное движение вверх.

«Государство Путина» - это ВЕРШИНА российской истории?
С точки зрения компрадоской клептократии (офшорной мафии), ЗАХВАТИВШЕЙ страну – безусловно…
Удастся ли в ЭТОМ убедить народ?

Большая политическая машина Путина только набирает обороты и настраивается на долгую, трудную и интересную работу. Выход ее на полную мощность далеко впереди, так что и через много лет Россия все еще будет государством Путина…

СУРКОВСКАЯ ПРОПАГАНДА в действии – иллюстрация замечательная…
Эти УПЫРИ намерены править ВЕЧНО…

В момент издыхания Четвёртого жругра, когда «ОПГ Путина» уже дышит на ладан, типа, взбодрить себя оптимизмом не мешает…

[Legatus]

Такое в истории жругров уже бывало.
Первый потешил себя "Третьим Римом" и "Удерживающим" - и бах, как сглазил историю, смута, Велга.
Второй, об этом Андреев подробно пишет, породил "православие, самодержавие, народность" - и бах, как сглазил, революции понеслись: 1905, 1917...
Третий про "реальный социализм" заговорил - хлоп, 1991-й.

Правильным путём идут товарищи.

В тексте Суркова, однако, интересна более глубинная, чем только разговор о конкретной политической системе, самопрезентация российского государства. В эпоху царей, что интересно, Маркс считал, что социалистические преобразования произойдут в Европе, а Россия, лапотная и отсталая, будет оплотом мировой реакции, главным держимордой в сопротивлении такой революции. Как известно из истории, всё произошло наоборот. Но в этот раз, как интересно, словами Суркова правящая элита РФ себя решила именно по Марксу презентовать. Как знамя мирового антипрогрессизма, реакции, а в конечном итоге и контрмодерна.

Ремарка: МАйку на заметку к разделямым им тезисам Кургиняна о противостоянии постмодерна и контрмодерна в будущем. Российские элиты, похоже, со своей ролью определились.

Надо сказать, объективности ради, что у них УЖЕ нет другого выхода. Россия - последняя колониальная империя на Земле. Её бывшие соперники по борьбе за мир (весь) все сошли с дистанции и в той или иной форме переформатировались в национальные государства, колонии утратив, кто в результате поражений в мировых войнах (Австро-Венгрия, Османская империя; Германский рейх и Япония), кто в следствие нерешимости противоречий между метрополией и колониями и просто надорвавшись эти противоречия "латать" под новыми вызовами (Британская империя, Франция, Нидерланды, Бельгия, Португалия).

В 1991-м осталась одна Россия. Тогда ей был дан последний шанс преобразовать империю в содружество или настоящую, с равноправием регионов, федерацию/конфедерацию. Надо сказать, что в современном мире в таком формате содружества или настоящей федерации страны с уицраорами (попросту говоря, империи) способны существовать: США, Индия и ЕС (уицраоры двух последних, что интересно, Андреев в своё время считал кандидатами в просветлённые). Или Британское содружество. Надо сказать, что это не решает всех проблем имперского типа государственности, но уж по крайней мере выключает часовой механизм в бомбе под их фундаментом, которым является системное противоречие по линии метрополия - колонии.

Российские столичные элиты решили, что им это ненужно. Зачем договариваться? Начали комбинировать банальное принуждение (яркий пример Чечня) с подкупом местных элит. Сейчас наступает закономерный итог такой деятельности. В высокотехнологическом мире содержание колоний становится банально невыгодным, так как средств на их удержание требуются больше, чем в итоге прибыль от их эксплуатации. В РФ, кстати, русские регионы всю силу этого тезиса познали прямо на себе: деньги в имперском бюджете всегда есть для колониальных элит, а русские уже вынуждены "перебиться".

В общем, самая нейтральное впечатление от данной статьи Суркова, аналогия с "Титаником", когда айсберг уже был (для РФ в 2014-м), но оркестр на верхней палубе играет бравурную музыку.

[Капитан Сель]

Легатус
ППКС
Причём это не злая воля индивидуумов отдельных. Это именно метаистория

[Уляшов]

В тексте Суркова, однако, интересна более глубинная, чем только разговор о конкретной политической системе, самопрезентация российского государства. В эпоху царей, что интересно, Маркс считал, что социалистические преобразования произойдут в Европе, а Россия, лапотная и отсталая, будет оплотом мировой реакции, главным держимордой в сопротивлении такой революции. Как известно из истории, всё произошло наоборот. Но в этот раз, как интересно, словами Суркова правящая элита РФ себя решила именно по Марксу презентовать. Как знамя мирового антипрогрессизма, реакции, а в конечном итоге и контрмодерна.

Ремарка: МАйку на заметку к разделямым им тезисам Кургиняна о противостоянии постмодерна и контрмодерна в будущем. Российские элиты, похоже, со своей ролью определились.

Надо сказать, объективности ради, что у них УЖЕ нет другого выхода. Россия - последняя колониальная империя на Земле.

Сейчас Россия превращается в оплот мировой либероидной ультраимперии («как знамя мирового антипрогрессизма, реакции, а в конечном итоге и контрмодерна»), по мере вытеснения либероидов из США (Д. Трампом и Ко)…
Вся мировая долларовая сволота кучкуется (всё больше) вокруг путиноидной сволоты…

В общем, самая нейтральное впечатление от данной статьи Суркова, аналогия с "Титаником", когда айсберг уже был (для РФ в 2014-м), но оркестр на верхней палубе играет бравурную музыку.

Всю эту мерзость Бог собирает на одном корабле… (как в анекдоте)… Видать, не спроста…

Причём это не злая воля индивидуумов отдельных. Это именно метаистория

И в эту МЕТАИСТОРИЮ (метафизику геополитики) полезно ВНИКНУТЬ.
viewtopic.php?f=52&t=4990&p=231501#p231501

[Борис]

Сель правильно сказал - метаистория рулит. Фигура Путина, плоть от плоти ЧК , абсолютно не случайна. Собственно это человекоорудие и привело чекистов и их стукачей к власти в империи. Чекисты назначаются в администрации любых крупных бюджетных организаций. Видимо и с часными крупными компаниями работа проводится. Почему жругр 4 пошел по проторенной в 30-х дорожке : чтобы выжить видимо. Самый плохой сценарий дальнейшего развития описан у Сорокина в "Дне опричника". Причем в момент издания романа никто и не мог предположить такого будущего России. Теперь сценарий не выглядит фантастичным.

[Legatus]

СтатьЯ в тему:

Всероссийская партия обнаженного путинизма (ВПОПУ)

В России наконец-то сложилась двухпартийная система: идет борьба между партией сторонников припудренного Путина и партией сторонников обнаженного Путина. Кириенко, другие технократы и системные либералы пытаются как-то припудрить свиное рыло диктатуры, имитируя (вернее фальсифицируя) демократические процедуру и институты. А Сурков, как покойница в рассказе Достоевского "Бобок", кричит из своей политической могилы дурным голосом: "обнажимся, обнажимся!". И продолжает: "никто уже не любит пудренные демократические рожи, покажем всему миру свое хамское мурло и немытую задницу, это только ему и нужно, за это нас и полюбят!".

Сурков написал манифест "Всероссийской партии обнаженного Путина" (ВПОПУ) в условиях начавшегося кризиса доверия власти, падения популярности диктатора. Он констатирует провал "припудривателей". И предлагает отказаться от их бессмысленных услуг. По его мнению, все эти имитации демократических процедур и институтов просто уже никому не нужны: ни внутри страны, ни за рубежом. Россиянам достаточно самодержавного царя ("Это просто, как кровь и пот: царь — народу, царю — народ"). Да и на Западе людям тоже демократия надоела, и они с надеждой взирают на путинскую автократию.

По Суркову спасти режим и сделать его "долгим" сможет только переход к открытой фашистской диктатуре. Он хочет продать себя Путину и силовикам как идеолога поворота к этому обнаженному путинизму. По слухам Сурков давно подсиживает Кириенко, положение которого пошатнулось в связи с обвалом популярности режима. А я думаю, он метит и повыше.